На богословском факультете ПСТГУ прошли заседания секции осенней сессии XXV Ежегодной богословской конференции Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета: «Философствовать в религии»: к столетию выхода книги «Столп и утверждение Истины» о. Павла Флоренского».
История философии и философствование в религии: отчет о заседании секции по истории русской мысли осенней сессии XXV Ежегодной богословской конференции Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета.
28-29 ноября 2014 г. на богословском факультете ПСТГУ прошли заседания секции осенней сессии XXV Ежегодной богословской конференции Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета: «Философствовать в религии»: к столетию выхода книги «Столп и утверждение Истины» о. Павла Флоренского». В работе секции приняли участие как известные историки русской философии, так и молодые ученые из Москвы и других городов России. В течение 2-х дней было заслушано 13 докладов, каждый из которых сопровождался интенсивной дискуссией. Организаторами секции были д.филос.н. К.М. Антонов и к.филос.н. Н.А. Ваганова, которые пригласили своих коллег поразмышлять над знаменитой книгой о. Павла.
Выступая на защите своей диссертации, ставшей основой знаменитой книги, о. Павел Флоренский призвал современников: «Довольно философствовать над религией и о религии… надо философствовать в религии, окунувшись в ее среду… лучше понять хоть одну живую религию, нежели изрезать и умертвить все, где-либо и когда-либо существовавшие…». Через сто лет вызов Флоренского не утрачивает своей актуальности ни в качестве исследовательской максимы, ни в порядке личностного поиска живого религиозного опыта, постулированием которого открывается текст.
В порядке личной судьбы автора одно было неотделимо от другого: конкретные религиозный опыт и мысль предполагали методическое «вглядывание в реальность», когда диалектика и биография становятся неразделимыми. Целью же всего процесса являлось не познание как таковое, а созидание новой культурно-символической и религиозной вселенной, которое Флоренский продолжил в дальнейшем. Для вхождения в этот с виду традиционный, а действительности заново выстраиваемый мир требовался отказ от линейных рядов как легальной научной рациональности, так и упорядоченно-привычной религиозности. Крайне важно, что Флоренский обозначал опыт такого погружения не как религиозность вообще, а как «церковность». Ее формула в книге заявлена как новая жизнь в Духе, критерием которой является Красота.
В «Столпе и утверждении Истины» Флоренский приступает к конструированию этой символической реальности, в которой рационально невыразимое обнаруживается при погружении в иерархические слои бытия, все более приближая адепта к таинственному средоточию Жизни. Этот внутренний центр стремления именуется Истиной.
Сто лет назад книга Флоренского вызвала ряд критических рецензий, которые в наше время уже сами стали классическими для истории русской философии текстами. Однако вопросы, поднятые тогда, и сейчас звучат не менее остро. Так что же такое «Столп…»: эклектика или синтез, стилизация под архаику или открытие нового способа философствования, гносеология или мистагогия?
После кратких вступительных слов организаторов, заседания секции были открыты докладом С.М. Половинкина (РГГУ) «Онтологическая гносеология свящ. Павла Флоренского». Во вступлении автор указал на апологетическое значение «Столпа…» и поделился с участниками воспоминаниями о духовном пути, который многих представителей его поколения привел через философию – в Церковь, подчеркнув исключительное значение, которое имела на этом пути русская философия и, в особенности, «Столп». В основной части доклада автор сопоставил две стратегии движения философской мысли: связанную с переоценкой возможностей нашего познавательного аппарата стратегию отрицания мира, личности, Бога и стратегию утверждения, основанную на синергии субъекта и предмета познания. У Флоренского, как представителя этой второй линии, и в особенности в «Столпе» мы находим идею познания, как результата любви, образ познания как результата беседы с предметом познания, как воспоминания, предполагающего предшествующее домысленное познание.
В дискуссии после доклада были подняты вопросы об отношении Флоренского к Канту, его роли как мыслителя эпохи Модерна, проблема христианского персонализма.
После краткого перерыва с докладом «Кантианские мотивы в обосновании идеи спасения в книге “Столп и утверждение Истины”» выступила к.филос.н. Т.Н. Резвых (ПСТГУ). Автор обратила внимание на становление идеи апокатастасиса в русской философии, начиная с 12-го из «Чтений о Богочеловечестве» Вл. Соловьева, которым эта идея развивается под влиянием диалектического обоснования апокатастасиса у Шеллинга. В Письме Восьмом «Геенна» Флоренский формулирует антиномию спасения. Анализ этой антиномии позволяет обратить внимание на кантианские мотивы в философии Флоренского, присутствующие в ней вопреки заявляемому неприятию идей немецкого мыслителя. Прежде всего, антропология Флоренского, поскольку она раскрывается в «Столпе…» в связи с проблемой спасения оказывается сопоставима с кантовским различением умопостигаемого и эмпирического характера в человеке. Доклад вызвал оживленную дискуссию о месте Канта и его идей в русской философской традиции.
Тема философских источников идей Флоренского развивалась в докладе д.филос.н. О.Т. Ермишина (Дом русского зарубежья им. А. Солженицына, ПСТГУ) «Проблема платонизма в работах свящ. Павла Флоренского первой половины 1910-х гг.». Автор последовательно рассмотрел основные работы мыслителя, в которых он осуществлял рецепцию и анализ платонизма: «Общечеловеческие корни идеализма», «Смысл идеализма», сохранившиеся черновики лекций Флоренского о Платоне, «Столп и утверждение Истины» и др. Анализ отношения Флоренского к Платону позволяет поставить вопрос о соотношении философии и богословия в его мысли. Именно в «Столпе…2 можно видеть процесс преодоления философской отвлеченности живым личностным богословствованием. Автор подверг критике мифы о «софиологии Флоренского», о его принадлежности к так называемой «философии Всеединства». В действительности в основе его концепции лежит проблема соотношения тела и смысла, теодицеи и антроподицеи, она по праву может быть названа «конкретным идеализмом». В ходе дискуссии участники обсудили пробелмы соотношения платнизма и концепции всеединства, связи между философской методологией Флоренского и его личностью.
После краткого перерыва с докладом, посвященном понятию истины у Флоренского и М.И. Каринского выступил к.филос.н. А.В. Шевцов (МАИ). Автор рассказал о малоизученном русском духовноакадемическом философе М.И. Каринском, оставившем, тем не менее, значительный след в истории русской мысли, благодаря своим многочисленным ученикам. Он представил логические идеи Каринского в контексте развития русской духовно-академической философии и немецкой логики (В.Н. Карпов, Г. Лотце, А. Тренделенбург, Зигварт и др.). Он кратко обрисовал логическую концепцию Каринского и ее место в последующем развитии отечественной логики. Связь Флоренского с Каринским устанавливается через ученика последнего и учителя первого – А.И. Введенского. Автор показал точки соприкосновения между логикой Каринского и учением Флоренского об Истине в «Столпе…»
Первый день работы секции завершился докладом игумена Андроника (Трубачева) «Личностные источники книги «Столп и утверждение Истины». Иг. Андроник указал на глубокий методологический смысл лирических мест, присутствующих в каждом письме «Столпа…». В своем докладе он продемонстрировал их необходимость в структуре книги и раскрыл их значение, описав личные отношения, связывавшие Флоренского с их адресатами - духовниками о. Павла: еп. Антонием (Флоренсовым) и старцем Исидором и его другом - С.С. Троицким. На основе большого архивного материала иг. Андроник показал, в частности, что невозможно понять смысл таких глав «Столпа» как «Дружба» и «Ревность», не зная подоплеки отношений Флоренского с Троицким. Лирические отступления должны быть как бы впитаны сознанием, проживающим последовательность состояний, описанных в «Столпе…», в них раскрывается роль духовника и друга при вступлении человека в Церковь. Их отсутствие в жизни современного человека является одной из важных проблем нашей церковной жизни.
В ходе дискуссии после доклада обсуждались вопросы о связи лирических мест с философско-богословским содержанием соответствующих глав, о публикации новых материалов из архива Флоренского. В состоявшейся беседе иг. Андроник ответил на многочисленные вопросы присутствующих, представил целый ряд архивных фото-материалов. Обрисованный им духовный облик Флоренского и его близких произвел глубокое впечатление на присутствующих.
Второй день работы секции начался докладом аспирантки ПСТГУ Н.А. Кореневой «Религиозный опыт в книге “Столп и утверждение Истины”». Автор рассмотрела источники идеи религиозного опыта в «Столпе..»: философские, свято-отеческие, мистические, оккультные и пр. и обратила внимание на их специфическую разнородность. Была показана роль понятия «религиозный опыт» в сопоставлении с такими близкими понятиями как «догмат», «чувство природы» и др. Особое внимание автор уделила анализу справочного аппарата книги. В дискуссии после доклада обсуждались такие проблемы как предметность и структура религиозного опыта в понимании Флоренского, соотношение идей Флоренского и У. Джеймса, в частности, ключевая роль обращения в их концептуализации религиозного опыта и др.
Второй доклад был представлен д.филос.н, д. богословия В.Н. Катасоновым: «Понятие истины в книге свящ. П. Флоренского «Столп и утверждение Истины»». В.Н. Катасонов начал свой доклад с описания той роли, которую эта книга сыграла в его личном духовном становлении и вхождени в Церковь. В докладе автор проследил духовный путь, описанный Флоренским в «Столпе…», с точки зрения тех трансформаций, которые претерпевает при этом понятие истины. Автор указал на роль этимологических экскурсов в раскрытии Флоренским понятия истины, подробно остановился на проблеме преодоления сомнения, как она ставится и разрешается в «Столпе…», сопоставив при этом способы преодоления скептического «эпохэ» у Декарта (стоящего у истоков науки Нового времени) и Флоренского (жившего в то время, когда основания этого мира рациональности оказались поколеблены). Особое внимание автор обратил при этом на тот факт, что переход от философской концепции истины как интуиции-дискурсии к христианской идее Троицы у Флоренского фактически висит в воздухе, переход от философского рассуждения к богословскому происходит скачком. В развернувшейся после доклада дискуссии ставились вопросы соотношения идей Флоренского и Декарта, обсуждались экзистенциальные истоки картезианского cogito, проблема: почему Флоренский в своем преодолени скептицизма игнорирует самоданность сознания не только в его картезианском варианте, но также и в неоплатоническо-августинианском.
После краткого перерыва работа секции продолжилась докладом с.н.с. Библиотеки истории русской философии и культуры «Дом А.Ф. Лосева» В.П. Троицкого ««Имяславие П. А. Флоренского (об одном прикровенном сюжете в “Столпе…”»). Основная проблема была сформулирована автором следующим образом: как отразилась в «Столпе…» тема афонского спора об Имени Божием? Автор предпринял рассмотрение текста книги на предмет выявления следов этой темы и пришел к выводу, что следы эти есть, но они нуждаются в специальном изучении. Они могут быть обнаружены прежде всего в примечаниях и библиографических ссылках. В основном тексте «Столпа…» есть лишь два прямых имяславческих выражения (в том числе эпиграф), однако они имеют принципиальное значение. В заключение автор провел параллели между описанной тактикой раскрытия имяславческой идеи у Флоренского в «Столпе…» и у А.Ф. Лосева в работе «Античный космос и современная наука»: оба автора пытаются называть неназываемое, именовать неименуемое, избегать прямого высказывания и при этом высказываться точно.
Аспирантка философского факультета МГУ А. Бердникова предложила доклад «Монадология Г. Лейбница в контексте эсхатологии о. Павла Флоренского». Автор начал свой доклад с описания ситуации в русской мысли к. XIX – н. XX в., когда лозунгу «Назад к Канту» русские мыслители противопоставили лозунг «Назад к Лейбницу». Флоренский испытал влияние и Юрьевской (Е. Бобров) и Московской математической (Н. Бугаев) школ неолейбницеанства, однако он переосмыслил эти идеи в свете теории множеств Г. Кантора и идеи прерывности. В своей работе «Столп и утверждение Истины» о. Павел Флоренский переосмысливает учение Лейбница о монадах, в частности, давая новую интерпретацию принципу предустановленной гармонии. Согласно его учению, гармония существовала в раю до грехопадения Адама и Евы; в настоящий же момент мир пребывает в расколотом состоянии, он покрыт трещинами и разломами бытия (грехами). Следовательно, гармония, по Флоренскому, есть не предустановленный принцип, а конечная цель, к которой должны прийти люди (как высшие, наделенные разумом монады) путем своего духовного творчества и любви.
В докладе аспирантки СпбГУ Д. Ченцовой «Проблема обожения в «Столпе…» и имяславческой полемике» были выявлены исихастские мотивы в «Столпе и утверждении Истины», раскрытые сквозь призму ряда феноменов, таких как обожение, которому (как ключевому феномену исихастской традиции) уделено особое внимание. Концепт обожения (в его восточно-патристическом паламитском варианте) рассматривается в связи с энергийным богословием и элементами философской рефлексии, относящейся к проблемам Имени, к ранней ономатологии Флоренского, первые черты которой присутствуют в «Столпе...», в частности, в обширных ссылках и комментариях. Интерпретация обожения у Флоренского сравнивается с вариантами имяславских интерпретаций в богословии и в философии имени Серебряного века (в трудах Булгакова, Лосева, Эрна).
Заключительное заседание секции открылось докладом к.филос.н. Н.А. Вагановой (ПСТГУ) «А.Н. Шмидт как софийный эзотеризм в структуре книги «Столп и утверждение истины»». Автор поставила проблему эзотерическо-оокультного контекста «Столпа…» и продемонстрировала ее значимость на примере анализа присутствия в этой книге образа А.Н. Шмидт. Конец XIX – начало XX века отмечены появлением в русской культурной реальности различных «воплощений» соловьевской Софии, среди которых А.Н. Шмидт занимает особое место. Биографический контекст интереса Флоренского к этой стороне культуры Серебряного века автор раскрыла на материале статьи «О типах возрастания» и юношеских стихотворений мыслителя. Интертекстуальный анализ основного текста книги, «разъяснений и доказательств» и примечаний показывает роль, которую играл образ Шмидт в ее структуре. Таким образом Н.А. Ваганова показала как работает метод Флоренского: микроуровневый перенос концептов в иную смысловую и образную среду ведет к их полному переосмыслению, результатом которого становится обретение ими нового места — в качестве элемента построяемого Флоренским личного космоса. В ходе обсуждения доклада участники указали на необходимость анализа всех элементов формы книги «Столп и утверждение Истины», включая шрифты, знаки препинания, библиографический аппарат и проч.
Завершил конференцию доклад к.филос.н. Н.Н. Павлюченкова (ПСТГУ) «Влияние идей архимандрита Серапиона (Машкина) на концепции "Столпа и утверждения Истины" П. А. Флоренского». В начале своего доклада Н.Н. Павлюченков остановился на истории проблемы интеллектцуальной собственности в «Столпе…» - так называемом «машкинском вопросе», издавна возбуждавшего неосновательную подозрительность среди недоброжелателей о. Павла. В настоящее время раскрытые архивные материалы (в том числе готовящиеся к печати рукописи о. Серапиона (Машкина)) дают возможность решить этот вопрос окончательно. Автор осветил историю отношений Флоренского и Машкина и показал, что целый ряд сбижающих их идей присутствовали в мысли Флоренского еще до его знакомства с наследием о. Серапиона и были выработаны им самостоятельно. Докладчик подробно остановился на перекличках и существенных различиях идей Машкина и Флоренского, показав несостоятельность упреков в несамостоятельности, адресованных последнему.
В краткой заключительной дискуссии организаторы конференции подвели ее итоги, указав на общий высокий уровень докладов, каждый из которых внес значимую лепту в исследование истории создания, философских и культурных влияний, справочного аппарата, художественной формы и смысловой структуры, одной из самых значимых книг русской культуры начала XX века.
Текст: К.М. Антонов, Н.А. Ваганова
Фото: Т.Н. Резвых, Н. Коренева, А. Бердникова
